Когда мировая экономика входит в кризис, международная валютная система зачастую оказывается в упадке.

Это
происходит либо потому, что должники не могут выполнять свои
обязательства, либо потому, что кредиторы опасаются, что кредиты им не
будут выплачены в «твёрдых» деньгах. Первое условие сейчас справедливо
для еврозоны; второе, скорее всего, возникнет в китайско-американских
отношениях.

Так как эти условия могут изменить систему?
Большинство обсуждений касаются того, будет ли американский доллар
заменён в качестве глобальной резервной валюты китайским юанем, или
станет просто одной из резервных валют, вроде евро и йены.

Мировой
резервной валютой является та, которая образует самую большую долю
запасов центральных банков. В более широком смысле это и та валюта,
которая охотнее всего принимается в торговле по всему миру.

По
состоянию на 2010 год, около 60 процентов всех валютных резервов были
деноминированы в долларах, что даёт американской валюте критическую
массу. Инвесторы по-прежнему комфортно себя чувствуют, держа в ней свои
накопления; несмотря на финансовые проблемы страны, в период кризиса
доллар рассматривается в качестве убежища.

К 2020 году, если
текущий тренд будет реализован, то Китай станет крупнейшей экономикой в
мире. Валютные резервы страны уже дают ему значительное влияние в
качестве кредитора. Но даже если бы иностранцы хотели хранить юани
вместо долларов, то для этого существовали бы ограничения. И снятие
ограничений, возможно, привело бы к росту стоимости юаня, чего Китай
старается избегать.

Так что кажется маловероятным, что в
следующие 10 лет стандарт юаня заменит стандарт доллара. Но может быть
условия нынешнего кризиса приведут к изменениям другого рода? Возможно,
например, что страны определятся с введением нового механизма,
сравнимого с Бреттон-Вудским соглашением 1944 года, в результате
которого ведущие мировые промышленные государства согласились
присоединиться к глобальному золотому стандарту для стабилизации мировых
валют?

На данном этапе соглашение такого масштаба было бы
очень трудным. Бреттон-Вудс стал возможным из-за ограниченного числа
участников и актуальности войны. Бо́льшая часть Европы находилась под
нацистской оккупацией и не смогла принять участие; Советский Союз имел
мало интеллектуального вклада; а развивающиеся страны были
проконсультированы на довольно беглой основе.

Современное
соглашение должно быть одобрено со стороны США, Китая, Европейского
союза, Индии, Бразилии, и так далее. Это будет сложно. Но, наверное, нет
более формального соглашения, чем Бреттон-Вудс. В ноябре 2010-го глава
Всемирного банка Роберт Зеллик написал концепт, в соответствии с которым
страны должны договориться о структурных реформах для стимулирования
роста, отказаться от валютных интервенций и создать «кооперативную
денежно-кредитную систему», которая, как он продолжает, «также должна
рассмотреть вопрос о применении золота как международного ориентира
рыночных ожиданий относительно инфляции, дефляции и будущих валютных
ценностей».

На какой-то момент китайцам с их триллионами
долларов в резервах могут понадобиться перемены. Они уже стремятся к
диверсификации путём приобретения природных ресурсов в развивающихся
странах. Также они критикуют США за их экономическую политику, и
призывают ограничить свой бюджетный дефицит.

Несмотря на силу
этой риторики, китайцы не откажутся от доллара напрямую. Они уже владеют
ими в виде долговых облигаций США в таком объёме, что любой намёк на
то, что они собираются их продать, привёл бы к падению цен на облигации.
Судьбы кредитора и должника связаны вместе. Таким образом, ответом
могло бы стать нечто вроде управляемого договора, когда китайцы
соглашаются позволять своей валюте укрепляться и ограничивать их текущие
профициты, тогда как американцы согласились бы приступить к решению
своего бюджетного дефицита.

Китайцы изменят тактику, если
посчитают, что такой сдвиг будет соответствовать их интересам. Такое
может произойти из-за того, что им начнут угрожать потери
государственных запасов облигаций, или потому, что они захотят
переключиться с ориентированной на экспорт модели на модель,
ориентированную на внутреннее потребление.

В своей речи в
октябре 2010 года управляющий Банка Англии Мервин Кинг призвал к
«большой сделке» между основными игроками в мировой экономике. «Риск»,
сказал он, «в том, что, если соглашение по выработке общего пути не
будет достигнуто, конфликтующие между собой политики приведут к
нежелательно низкому уровню мирового производства, что будет только хуже
для всех стран».

Основной проблемой является дисбаланс между
сбережениями и расходами стран. В некотором смысле ситуация напоминает
конец 1920-х, когда американцы и французы владели огромной долей
мирового золота; на этот раз в той же позиции находятся азиатские страны
и страны ОПЕК.

Как бы управляемая система обменного курса
работала сегодня? Даже с Бреттон-Вудсом оказалось невозможным сохранить
привязку обменного курса. Но система работала в течение четверти века.

Если
золотой стандарт ввела Великобритания, а Бреттон-Вудс ввели США, то
условия следующей финансовой системы, скорее всего, будут установлены
самым большим мировым кредитором: Китаем. И эта система может сильно
отличаться от той, при которой мы жили последние 30 лет.